Коло Жизни. Зачин. Том 2 - Страница 130

130

– Зачем ты так? – недовольно дыхнул Перший и несильно качнул головой. – Он же дитя… Посмотри какая наша бесценность сияющая. Не мудрено, что они к ней тянутся, тем более сейчас в твоих поселениях живут одни первые искры, те самые кто досель творили и далее будут творить суть этого существования. Их поступки, мысли, действия большей частью чисты и будут таковыми сохраняться до последнего дыхания Вселенной. А о мальчике позаботься. – Небо сердито хмыкнул. – Ну, хотя бы ради Владочки, понеже не допустимо, чтобы теперь она с ним встретилась, заговорила, аль увидела. Позаботься, если выживет. И конечно, проследи, чтобы очевидцы произошедшего не смогли о том рассказать девочке. Надеюсь, ты понимаешь как это опасно. – Старший Рас кивнул и столь рьяно, что сотряслась в венце миниатюрная Солнечная система и единожды заколыхались его волосы обрамляющие лицо. – Странно, что живица оставила в живых мальчика и свидетелей нападения, так на нее не похоже, – отметил наполненным жалостью и волнением бас-баритоном Димург. – Наверно тогда девочка слишком в ней нуждалась и была серьезная опасность для лучицы, потому она не доделала работу. Ты передай Огню мою просьбу по поводу мальчика, чтоб он уладил все. Поелику если Кали-Даруга его сызнова встретит в поселение непременно довершит начатое… И да, проследи сам, чтобы малецык Огнь больше время проводил в дольней комнате хурула, живица говорит, он плохо выглядит. Я перед отлетом с ним встречусь, поговорю и заодно осмотрю.

– Хорошо, – согласно молвил Небо не желающий спорить с братом не по поводу лучицы, не по поводу младшего сына, чье состояние его также тревожило.

– Теперь еще одно, – проронил Перший и уперся своим взглядом в Небо, точно прощупывая его с ног до головы так, что тот зримо качнулся, аль сие просто затрепетал облачный ослон кресла. – Думаю, Кали-Даруга тебе говорила, что лучица в следующей плоти не отзовется. Очень малая надежда, что вообще подаст зов Родителю. Если живице удастся обучить лучицу через три асти после вселения не раньше. И то, ежели, что-то произойдет. Впрочем, лучице необходимо будет время, абы в следующей плоти основательно и окончательно укрепиться, создать связи. И посему нельзя вступать в соперничество, так советует Кали-Даруга, поколь плоти не исполнится пять астей.

– Да, нам о том Кали-Даруга говорила, только, – Небо только начал сказывать, как резко прервался, и теперь в его небесно-голубых очах витала явственная растерянность. – Только Асил не согласится, после того как мы его облыжничали.

– Вот о том я всегда и говорю, – мягко заметил Перший, тембр его голоса неназойливо поучал брата. – Нельзя такое творить… надобно уметь уступить, забыть. Не подобает братьям, сынам взращивать в себе досаду… А теперь, мой любезный малецык, тебе придется договорится с нашим младшим… Договорится с Асилом.

Старший Димург медленно перевел взгляд, с дрогнувшего лица Раса, на Владу, и с теплотой воззрился на нее. Сияющее, верно, не только для Богов лицо юницы ноне перемещало по своей поверхности множество чувств. Полные, алые губки девушки нежданно изгибались, живописуя то улыбку, то вспять огорчение, а после, также внезапно презрительно пучились. Слегка подергивались тонкие, черные бровки, а вместе с ними покачивался берилл, вставленный почти в переносицу, трепетали прозрачные веки.

– Надобно, милый малецык, надобно договориться с братом, – вкрадчиво продолжил наставлять Небо, Димург. – Покажи ему девочку, здесь в капище. Ему одному, пусть прикоснется, побудет и тогда он выполнит все… все, что ты предложишь для блага лучицы. А мы столкуемся так, кто первый ее найдет, тот и будет вести жизнь, создавая необходимые условия, ровно поколь плоти не исполнится пять астей и только после этого начинаем соперничество.

– Не знаю, мне не хочется, чтоб Асил ее видел и прикасался, – в лице Раса явно сквозила уязвленность достоинства всей его печище, оттого, судя по всему, изогнулись дугой губы, и кожа лица перестала золотиться, будто потухнув. – Хочется, чтобы он на себе испытал то, чему подверг нас всех с Кручем. И потом я никак не могу забыть, как переживал Седми. Если бы не ты, малецык, моя драгость… драгоценность.

– Оставь в покое малецыка, – весьма властно произнес Перший и не только он, но и змея в навершие его венца гневливо глянули на Небо. – Седми это пережил, ноне примирился с Асилом, забудь о том. Не смей разжигать в нем досаду, ибо мне и так вельми сложно ее тушить. А по поводу того, что хочется тебе, мой милый, так сие меня не интересует… Быть может я прислушался к твоим желаниям, коли бы оно не касалось благополучия и жизни лучицы. Особенно этой лучицы, каковая мне так дорога. Прошу тебя, мой любезный, подумай ноне не о своих желаниях, а о ней. Если лучица не укрепится в новой плоти и срок ее пребывания в ней будет коротким, отключения могут повторится. И, тогда мы можем потерять ее навсегда… Так, что как хочешь там, а договорись с нашим младшим братом, обязательно. И сделай это до нашей общей встречи… до рождения искр.

Небо никак не откликнулся на слова старшего брата, потому как понимал, что ради жизни лучицы, коя ноне таится в голове Влады надобно договариваться с Асилом. Он даже купно свел вместе свои изогнутые, слегка вздернутые вверх брови так, что меж них пролегла глубокая бороздка и туго выдохнул, может, жаждая тем не прикрытым расстройством, уговорить Першего столковаться с Асилом самому.

– И еще… Наверно Кали сказывала тебе, – отметил медлительно старший Димург, точно не придавая значения вздохам брата. – У лучицы особая чувствительность, ей необходима встреча с Асилом.

130